Лидер женской сборной России по прыжкам с шестом Полина Кнороз в интервью ТАСС рассказала, какие цели ставит перед собой в условиях отстранения от чемпионатов мира и Европы, о своем отношении к Себастьяну Коу и Елене Исинбаевой и почему она лишний раз подумает перед тем, как выйти на улицу в обтягивающем платье.
— Для начала предлагаю поговорить о спорте. Первым стартом летнего сезона для вас стал командный чемпионат России, который проходил в Сочи в конце мая. И на этом турнире вам сразу удалось в очередной раз выполнить квалификационный норматив на чемпионат мира (4,73 м). По-моему, крутое начало получилось.
— Результат получился хороший, я не спорю. Но мне хочется прыгать выше. Корону на голову еще точно рано надевать.
— Как вам новое руководство Всероссийской федерации легкой атлетики?
— Люди только в начале пути, пытаются что-то делать, но каких-то значительных сдвигов я пока не увидела. Но я хочу сказать отдельное спасибо руководителю ВФЛА Михаилу Фрадкову, который выделил дополнительный бюджет на соревнования. Теперь, помимо взрослых спортсменов, молодежь тоже может получать призовые. У них появилась своя система денежного вознаграждения за результаты, своя система бонусов. Это здорово, я считаю, что стали поддерживать и более молодое поколение.
— Для человека, поверхностно разбирающегося в женских прыжках с шестом, существует два типажа прыгуний. Первый — более многочисленный, в него входят силовые спортсменки, такие как Елена Исинбаева. И есть другой, где главный упор делается на технику. Я имею в виду Анжелику Сидорову прежде всего. Вы ближе к Сидоровой, чем к Исинбаевой?
— У каждого спортсмена есть свой стиль, вне зависимости от того, прыгает ли он с шестом, в высоту или бегает спринт. То есть, может быть, со стороны-то и кажется, что у нас у всех шесты, мы все что-то бежим, прыгаем, и как бы все одинаковы. Но это не так.
Да, у нас одна на всех биомеханика, какой-то там стандарт есть, но у каждого тренера, у каждого спортсмена свой взгляд на прыжок. То есть я делаю какие-то одни акценты, другие девчонки и мальчишки — иные, это все вот индивидуально.
— Когда вы осознанно выбрали для себя прыжки с шестом, Елена Исинбаева была в зените славы. Была ли она для вас кумиром?
— Когда я решила для себя, что прыжки с шестом — это мое, мне было 13 лет. А в этом возрасте очень часто бывает, когда у человека нет кумиров из мира спорта. Спорт тогда не был основной частью моей жизни. Уже потом, во взрослом возрасте, конечно, уже приходит осознание, чем ты занимаешься, что это твой выбор, это твое любимое хобби, работа. Тогда уже да, у тебя могут быть кумиры, на которых ты хочешь равняться.
Единственное, я, конечно, могу сказать, что я всегда равнялась на маму, которая тоже, как и Елена Исинбаева, является у меня чемпионкой мира, только на 400 м с барьерами (Анну Чуприну — прим. ТАСС). И как бы у нас до сих пор с ней идет какое-то соревнование внутри семьи. Мама добилась больших успехов в спорте, а у меня пока этой возможности нет по причине того, что российская легкая атлетика пока находится в отстранении.
Но мне все равно хочется ее обойти или хотя бы чуть приблизиться к ее достижениям. Пока, конечно, она по регалиям выигрывает, она чемпионка мира, я пока чемпионка России.
— Некоторые россияне обвиняют двукратную олимпийскую чемпионку Исинбаеву в непатриотизме. Мол, в тяжелое для России время уехала жить в Испанию…
— Я абсолютно нейтрально к этому отношусь. Это жизнь Елены, это ее выбор. Ее заслуги перед страной никуда не денутся. Она выступала под российским флагом, она была российской спортсменкой, которая добилась сумасшедших результатов. Я говорю про это, и у меня мурашки по телу пошли. У нее есть золотые олимпийские медали, она действующая рекордсменка мира. Этого нельзя обнулить.
— Другая двукратная олимпийская чемпионка, Кирсти Ковентри, 23 июня вступила в должность президента Международного олимпийского комитета. Связываете ли вы с ней какие-то надежды, что с приходом ее на пост руководителя мирового спорта российским атлетам будет жить полегче, чем при ее предшественнике Томасе Бахе?
— Все будет зависеть от того, какое отношение у нее сейчас к тому, что многие российские спортсмены более трех лет не могут выступать на чемпионатах мира, Европы и Олимпийских играх. Я про Ковентри практически ничего не знаю сейчас.
Но что касается ее конкурента на выборах президента МОК Себастьяна Коу, то тут как бы все понятно. Он нас терпеть не может. Вспомните, что Коу сказал перед Играми-2024 в Париже журналистам: "Да, вы увидите российских спортсменов на Олимпиаде, но это будет точно не легкая атлетика".
— Вы имели все основания выступить на Олимпиаде 2021 года в Токио, но не были включены в список 10 участников от России. Четыре последующих сезона вы находитесь в вынужденном отстранении, и света в конце тоннеля не видать. В чем находите мотивацию для себя, чтобы каждый год добиваться высоких результатов и выполнять квалификационные нормативы на все крупные международные старты?
— Очень тяжело в таких условиях искать какой-то стимул для тренировок, потому что когда ты тренируешься, то ты готовишься к чему-то. Чтобы поехать на Олимпиаду, поехать на чемпионат мира, получить медаль, показать лучшие результаты. У нас этой возможности нет. Мы тренируемся, заранее зная, что никуда не поедем. Наш потолок в данной ситуации — это чемпионат России. Хоть об стену головой бейся, но ты не поедешь на международную арену.
И мне очень повезло, что моя работа — это мое любимое хобби. Я очень люблю прыгать с шестом. Я тренируюсь с шестом и получаю реально удовольствие каждый день. Дни, когда нет технических тренировок, я ненавижу. Также мне это приносит заработок, да и какие-то гештальты в спорте я могу закрыть для себя, выступая даже только на внутрироссийских стартах.
— Прыгунья в высоту Мария Ласицкене месяц назад заявила ТАСС, что она в условиях отстранения не находит для себя мотивации тренироваться и выступать на соревнованиях. Понимаете ли вы Марию?
— Я абсолютно понимаю Машу, полностью с ней согласна. Не знаю, как бы я вообще себя чувствовала, будучи на ее месте, когда ты являешься олимпийской чемпионкой и многократной чемпионкой мира, олимпийской чемпионкой с прыжком на 2,06 м. То есть у тебя есть всемирная слава, у тебя есть имя, невероятные результаты, и ты заперт в России, прыгать где? На стадионах в Жуковском и в Чебоксарах, где ты всех соперниц там уже знаешь по 10 лет и с призовыми в 100 тыс. рублей. А я знаю, что многие организаторы зарубежных турниров платили Маше очень большие деньги только за то, чтобы она просто приехала туда выступать.
А тут как бы, ну давайте будем честными, как бы мы там ни любили свое дело, нам тоже на что-то нужно жить, на какие-то деньги нужно кушать. И после больших заграничных гонораров бороться за совсем другие деньги? Хотя раньше у нас не было вообще никаких призовых, и спасибо, что они хотя бы появились. И для многих это опять же дополнительный стимул продолжать выступать и занимать какие-то места.
Что касается Маши, тут все-таки и возраст, здоровье тоже как бы уже нужно сохранить и думать в первую очередь об этом. Поэтому я желаю Маше всего самого лучшего. Если она, конечно, захочет вернуться, то будет очень здорово, но если нет, то ее все поймут. И сейчас уже все понимают.
— Когда смотришь чемпионат мира по легкой атлетике, то в тех же прыжках в высоту все спортсмены во время соревнований держатся очень обособленно, стараясь не замечать соперников. В прыжках с шестом обычно совершенно другая атмосфера. Почему?
— Потому что шестовики самые дружные, всегда готовы помочь друг другу, поделиться своими шестами. Так было раньше, такое есть и сейчас. В спринте, например, я такого ни разу не видела у девочек. Мне кажется, они перед стартом горло готовы друг другу перегрызть.
Но я не могу быть уверенной в том, что так же буду общаться со своими соперницами на зарубежных стартах, когда нас на них вернут. И это не потому, что я такая плохая, а потому что ответственность за результат будет куда выше, и я не могу себе позволить лишний раз где-то расслабиться, где-то пошутить.
— Ваш последний международный старт пришелся на февраль 2022 года, когда на турнире во Франции вы установили личный рекорд. Были у вас какие-то сложности с зарубежными соперницами?
— Единственная проблема, которая у меня возникала в общении с иностранными спортсменками, — это языковой барьер. Потому что я тогда вообще не знала английского. Но девчонки очень тепло меня встретили, никто не знал, что я из себя представляю, но все со мной здоровались и помогали мне переводить. А у меня были ситуации, когда я судью не понимала и вообще была такая потерянная. И мне все окружающие пытались что-то подсказать на языке жестов или мимикой.
Когда я прыгала на одном из турниров во Франции, у меня закончились шесты. И я в состоянии аффекта подбежала к американке Кэти Мун, олимпийской чемпионке, и стала пытаться как-то объяснить, что мне нужно. И она, поняв меня, спокойно отдает свой шест. Я ухожу довольная, а потом ко мне подходит Анжелика Сидорова и говорит: "Полина, а тебя не смущает, что это совсем другие шесты, другой фирмы?" А я в состоянии аффекта даже не заметила, что мы с Кэти прыгаем с разными шестами и у них разная отдача. Я сразу вернулась и отдала ей шест, после чего мы вместе посмеялись. А после соревнований все девчонки мне аплодировали, максимально комфортная атмосфера была тогда.
— Вы сказали, что четыре года назад испытывали проблемы со знанием английского языка. Сейчас этот недостаток устранен?
— После той ситуации, честно скажу, я учила английский и занималась два года с репетитором. Но потом из-за отсутствия международных соревнований у меня пропала мотивация. Вот прошло два года. Все, что у меня осталось, это "Hello, my name is Polina, I'm from Russia, please help me, I'm hungry". И все.
— Но как только дверь откроется…
— То мотивация учить язык, естественно, вернется. Мне же нужно будет как-то разговаривать с соперницами и судьями.
— Международных соревнований нет давно, а на допинг вас продолжают проверять. Часто ли к вам приходят допинг-офицеры?
— Достаточно часто. И я только за то, чтобы допинг-контроль был как можно чаще. Если нас однажды и допустят до международных соревнований, то очень важно иметь достаточное количество сданных допинг-проб, чтобы сразу получить возможность выступать.
— У вас блестящие физические данные, вы не один год являетесь секс-символом российской легкой атлетики. Как к этому относитесь?
— Ну я не знаю, насколько у меня блестящие данные, но ярлык был приклеен ко мне кем-то извне. Я нигде сама не писала, что я такая красивая, любите меня. Так само получилось, и, естественно, мне, как девушке, такие комплименты очень приятно слышать.
Но форма выражения восхищения моими данными, скажем так, бывает разной. Иногда люди не видят границ и когда хотят сказать комплименты, то иногда делают это так, что ты вот стоишь, смотришь и думаешь, лучше бы этот человек вообще ничего не говорил. Потому что из его уст все это звучит очень похабно, очень вульгарно, нагло и бессовестно. Понятно, что чаще это бывает с мужской стороны, и лишний раз даже платье не хочется надевать.
Прошлым летом после Игр БРИКС я надела шикарное платье, которое подчеркнуло всю красоту моего тела, вышла в нем на улицу, и вдруг какие-то мужчины начали в мой адрес кискать, раздавать какие-то звуки и кричать. Это было настолько ужасно, что у меня все настроение пропало. У меня было единственное желание вернуться домой, какие-то штаны мешковатые надеть, чтобы лишний раз не давать таким людям повод меня обидеть.
Мне хочется подойти к таким людям и сказать: господи, а если вашей дочери такое скажут, маме вашей, сестре? Так нормально будет? Должны же быть какие-то рамки уважения… Но когда говорят девушкам, что они прекрасно выглядят, то это да, вот это мы любим, это прекрасно, это здорово.
— На протяжении многих лет вы на соревнованиях очень активно поддерживали одного лидеров сборной России в мужских прыжках с шестом Тимура Моргунова, а он не менее эмоционально — вас. Но в этом сезоне ситуация изменилась…
— Ну так бывает, люди встречаются, а потом расходятся. Ничего плохого я про Тимура сказать не могу, он замечательный человек, хороший друг, настоящий мужчина. Я желаю ему всего самого хорошего, просто вот не сложилось, не получилось у нас.
— Каждая прыгунья с шестом мечтает преодолеть планку на высоте 5 м, это некий гроссмейстерский рубеж. Чего вам не хватает, чтобы стать покорительницей пятиметровой высоты?
— Мне кажется, должно все-таки совпасть очень многое, потому что 5 м — это очень серьезный рубеж. Всего четыре женщины за всю историю прыжков с шестом его преодолели. И должно сложиться все это.
Если мы, например, говорим про меня, то моя физическая форма должна быть на пике, я должна технически сделать все правильно. Должна быть хорошая погода, нужный ветер. Должна быть публика, которая будет помогать и заряжать. И наверное, самое главное — это удача.
— Какова заслуга вашего тренера Владимира Ильича Шульгина в ваших спортивных успехах?
— Я бы сказала, что 50 на 50. Да, прыгаю я сама, но без его поддержки, без его помощи никогда бы не добилась бы таких высот. Тренер — это не только про тренировки и выступления. Тренер становится для тебя членом семьи, потому что ты с ним проводишь больше всего времени.
Для меня Владимир Ильич больше чем тренер, я всегда ему позвонить, я могу с ним посоветоваться, у меня от него нет вообще никаких секретов. То есть все, что у меня в жизни происходит, и хорошее, и плохое, — я ему рассказываю это. Даже от мамы могу что-то скрыть, а от тренера — нет. И всегда я получу какую-то поддержку, всегда совет.
— Верите ли вы, что когда-нибудь вернетесь на международные старты?
— Надежда всегда должна быть. И она есть, остается со мной. Она, конечно, небольшая, но все равно есть. Без надежды зачем тогда все? Мы тут все тренируемся ради чего?
Не полностью у меня занавес опущен и двери закрыты. Маленькая щелочка, что все-таки я еще успею съездить на международные соревнования, есть у меня.
— Это щелочка и в дверь самолета, который полетит летом 2028 года в олимпийский Лос-Анджелес?
— Ну я пока не знаю куда. Либо в Лос-Анджелес-2028, либо в Брисбен-2032, где также пройдет Олимпиада. Я надеюсь, что хоть куда-нибудь я еще заскочу.
— Вы родились в Петербурге. Питер — ваш любимый город, но живете в Москве в купленной в ипотеку квартире. Но Москва вам по-прежнему не нравится?
— Честно скажу, с Москвой контакт я не нашла. Квартира тогда была куплена для того, чтобы вложить какие-то деньги. Квартиру всегда можно продать, она не привязывает тебя к месту. Да, но я тут поняла недавно, что мне очень нравится столичный район Куркино. Я там погуляла, смотрю, как здорово. Здесь я бы, наверное, хотела жить.
Наверное, вот Куркино — это единственное место в Москве, где я представляю себе свою жизнь в дальнейшем будущем. Так — нет, Москву я не люблю, каких-то там любимых мест у меня нет. Вот про Питер я могу сказать все. У меня там есть любимые кафе, любимые улочки. Я знаю всегда, куда я могу пойти, где посидеть. В любом месте Питера я всегда знаю, где можно провести классно время.
В Москве я живу уже шесть лет, но даже не знаю, куда можно тут сходить с подругой. И как только у меня появляется несколько свободных дней, то я еду в Питер. Я даже поставлю Петербург в приоритет какому-то отпуску на море. То есть я лучше поеду домой.
Питерские дожди и слякоть — это же моя история. Да, многие говорят, что это серый дождливый город, но я же там родилась, и для меня такая погода в порядке вещей, хотя я тоже дождь не люблю.
Вспоминаю историю, как я приехала домой после четырехмесячного отсутствия. Это была осень, естественно, серое небо, на солнце даже нет намека. Идет дождь, я иду с этим несчастным зонтиком, который выворачивается из-за ветра наизнанку. Я иду вся мокрая, а потом меня вдобавок и машина обрызгала грязью. Но я подхожу к дому и говорю себе: "Вот мой дом. Как все здорово". А что вся мокрая и в грязи, это ничего страшного. Лучше так, чем в Москве.
— Футбольный питерский "Зенит" в год своего столетнего юбилея не стал чемпионом России. Это для вас драма?
— Я вообще не интересуюсь футболом и хоккеем. Хотя я недавно была на баскетболе, и мне было реально интересно. А на хоккее шайба очень быстро перемещается, не успеваешь за ней следить. Не то что за баскетбольным мячом.
— Санкт-Петербург — это мекка российского фигурного катания. Как вы относитесь к этому виду спорта?
— Иногда, если есть время, я, конечно, с удовольствием посмотрю фигурное катание. Мне нравится этот вид спорта. Опять же, я не могу сказать, что я там в нем разбираюсь на 100%, но мне очень красиво, эстетично смотреть и наблюдать, как там девчонки, мальчики именно катаются. Мне нравится именно эстетика этого вида спорта.
— Сами на коньках умеете кататься?
— Стоять на коньках и проехать по кругу я смогу в парке, когда пруд замерзнет. Но ни о каких трюках, прыжках даже речи быть не может.
— В учебно-тренировочном центре в Новогорске, можно предположить, вы проводите как минимум не меньше времени, чем в родном Петербурге. Как вам Новогорск, который вы однажды публично раскритиковали?
— Тренировочные условия в Новогорске мне очень нравятся. Я не очень люблю эту базу, о чем не раз писала в своих социальных сетях, условия для тренировок здесь отличные. Здесь есть стадион, есть манеж. Для прыгунов с шестом здесь есть все условия для подготовки. Здесь я могу тренироваться круглогодично, как, в принципе, и происходит.
Да, здесь есть определенные нюансы касательно еды, тонких звукопроницаемых стен в жилых номерах. Но это никак не изменить, поэтому стараемся принимать все так, как есть, хотя мы продолжаем жаловаться. Новые корпуса не построят, питание как-то меняется, но условия все равно недостаточные.
— Как на базе в Новогорске обстоят дела с культурной программой? В Сочи на "Юг Спорте" в мае раз в неделю показывали российские фильмы про войну.
— Ни на одной другой базе, где я была, кроме сочинской, нет вообще культурных программ. Но в Сочи — да, какие-то такие штучки периодически случаются. Иногда организуют просмотры кино, время от времени проводятся дискотеки для легкоатлеток. Включали музыку и танцевали, правда, я туда не ходила. Говорят, все было здорово и прикольно. Но это была необычная история для тренировочной базы.
— Чем занимаетесь вечером на базе, когда все тренировки позади?
— Во-первых, я очень люблю читать зарубежные романы. Конечно, про любовь! Это мне очень по душе. "Джен Эйр", "Унесенные ветром" — это та классика, которую я готова перечитывать. Одна из моих любимых книг — "Гордость или предубеждение", ее я читала раз шесть. Письмо Дарси я могу уже наизусть рассказать.
Скарлетт О’Хара я вообще обожаю. Она чем-то похожа на меня. Скарлетт делала все, что нужно было ей, не обращая внимание на общественное мнение. Это дорогого стоит.
Конечно, я очень люблю, особенно летом, встречаться с подругами. Также у меня есть любимый человек, с которым я провожу время. Я заканчиваю учебу в университете, в конце мая у меня были госэкзамены, которые я успешно сдала. Но нервов потратила море. Теперь меня ждет защита диплома, которая состоится в конце июня.
— Какие у вас предпочтения в музыке?
— Слушаю все подряд, у меня нет какого-то определенного любимого жанра, любимого певца. Под настроение обычно, но в последнее время я люблю слушать рок. Прыгать под рок на тренировках мне нравится, но это тоже до поры до времени. А потом раз, и могу захотеть слушать шансон.
— Какой последний фильм видели?
— Недавно с молодым человеком ходили на "Лило и Стич". Я быстро там поняла, что это история для более молодого поколения.
