Почти год Камиль Абитов выполнял боевые задачи в зоне СВО. Схватывал военную науку на лету, спасал раненых товарищей, подбадривал, за что и получил короткий позывной Шут, копил контузии…
Сейчас, находясь на гражданке, он продолжает помогать соратникам и на личном опыте «тестирует» программы, которые помогут участникам спецоперации войти в мирное русло.
Шёл напролом
Наш собеседник родился в Ульяновске, а в Крым перебрался в 17 лет.
– Здесь в первый раз я был в 2015 году – работал вожатым. Крым мне очень понравился. Школу закончил – подумал: если поступлю в университет, значит, дадут общагу. А если она будет, то, считай, уже крымчанин, – рассказывает Камиль.
И намеченный план выполнил: поступил, отучился, пустил корни, а сейчас перевёз на полуостров всю свою родню.
Ещё до Крыма Камиль недолгое время обучался в лицее-интернате имени Щетинина в Геленджике. Школа была с военным уклоном: там проходило обучение и тактике, и рукопашному бою, и выживанию в экстремальных условиях. Большинство выпускников поступали в дальнейшем в военные вузы. Однако у нашего собеседника с военной службой как-то не задалось. Когда пришло время, он по своей инициативе пришёл в военкомат и потребовал определить его в разведку. Другие варианты просил даже не предлагать.
– Очень нагло, конечно, но я на другое согласен не был, потому что наслышан, как в армии то траву красят, то целый день плац подметают. Мне такое не нужно было. Если идти, то уж делом заняться, – так объяснил он свою напористость.
Инициативность парня пришлась не по нраву: условия ставит! Его развернули. И так один раз, второй, порекомендовали провериться... При этом оказался Камиль чуть ли не в уклонистах, а ведь служить хотел! С началом СВО желание только усилилось, но за право отправиться на фронт пришлось «повоевать» в тылу. Своего добился только в Чеченской Республике – был взят в ряды батальона «Ахмат», где и прошёл обучение. Именно тогда у него появилось желание работать полевым медиком либо снайпером. Так распорядилась судьба, что на фронте он побывал и в той и в другой ипостаси.
– На две недели нас – 200 человек – закинули под Лисичанск. Кого в штурмовики определили, а я как мог пробивался в снайпера. Было человек 40, но оставили не всех. Успехи хорошие, сказали. Всё – мы снайперы, – рассказывает он.
Войну Шут и его соратники ощутили загодя, ещё не доехав до точки сброса: в нос ударил крепкий запах разложения. Каждый почувствовал что-то недоброе, жуткое. Первое боестолкновение с противником произошло в Марьинке, чуть западнее Донецка.
Не по мою душу
Про первый бой с противником, по признанию Камиля, можно рассказывать бесконечно, настолько врезаются в память отдельные детали.
Был пожар. Он, как и его товарищи, выскочил без бронежилета и куртки, потому что вещи начали на нём гореть. Оружие пришлось оставить, поскольку в нём уже начинали трещать боеприпасы от полыхавшего вокруг пламени.
– Когда из пожара выбежал, осознал: живой – значит, всё хорошо. Пока живы, мы можем что-то изменить в этом мире. Шарю по карману: что вообще осталось? Аскорбинка. Целая пачка. К мужикам: «Прикиньте, не сгорела!» Всем раздал, посмеялись. А потом уже к врачу, – рассказывает он. – С ним мы доставали раненых, ставили капельницы, перематывали. Под миномётным обстрелом. У меня первые контузии несильные: просто сознание терял, тошнило. По нам всем тогда очень хорошо отрабатывали, потому что столб дыма стоял – сразу видно, куда стрелять.
В эти сложные мгновения нужно было не только не терять самообладания самому, но и поддерживать раненых товарищей.
– Мы боялись, что если они потеряют сознание, то уже с концами. Поэтому, когда бежали под этим обстрелом, я с ними песни пел, анекдоты рассказывал, чтобы они в сознании просто оставались. Сработало! Прямо по щекам бил. Спрашивал: «Чем займёшься, когда вернёшься?» Успокаивал.
И таких опасных моментов за время службы было немало.
Однажды во время разведки по позиции Шута отработал вражеский танк.
– Потихонечку даю координаты того, что вижу, где ротация происходит. Вижу, что танк вдалеке мелькает. Думаю: «Не по мою же душу». Так получилось, что мы оказались рядом с кирпичной стеной, и в полуметре от неё танковый снаряд прилетает. Благо все осколки она поймала. Но контузия была, разрыв барабанной перепонки до сих пор не получилось залечить.
Один раз было, что с командиром спрятались, услышав дрон, уточнили по рации чей, а из «птицы» сброс, но, к большому везению бойцов, очень неточный.
– Между нами с командиром было метров семь-восемь. И снаряд упал чётко посередине, благо без осколков. Чуть-чуть оглушил, конечно, – рассказывает боец.
Новое задание
Над моложавой внешностью Шута боевые товарищи тоже подтрунивали, говорили: «Кто ребёнка на войну пустил?!» Но боевая работа для всех одинакова тяжела – никаких поблажек! Наоборот, спрос ещё выше. Ведь снайпер – ещё и разведчик, и сапёрное дело знать нужно, и провожать штурмовиков. Много обязанностей – никаких послаблений.
Накопленные контузии, мелкие осколочные ранения не позволили Камилю оставаться в строю.
– Когда уже демобилизовали и я в КамАЗе ехал обратно, домой, на родину, то с таким чувством, знаете, как будто из детского спортивного лагеря почему-то забирают. Не хотелось возвращаться. Было чувство незавершённого дела, словно что-то не доделал. Малоприятное чувство. Казалось бы, возвращаюсь, радость, но... там у меня парни остались, – говорит он. – Много раз были мысли вернуться к своим. Но они меня не пускают. Говорят, мол, ты ещё молодой, хотя бы ухо залечи, найди себе жену, создай семью, заведи детей, а потом уже, если хочешь, возвращайся...
Камиль рассказывает, что возвращение к гражданской жизни прошло относительно благополучно. Конечно, как у любого, кто участвовал в боевых действиях, у него сохранились привычки, которые в зоне проведения спецоперации спасали жизнь.
– У родителей сидели на даче. Всё очень по-семейному, по-доброму. Где-то кошка пробегает, а у меня такие рефлексы, что автоматически на неё обращаю внимание – каждое движение замечаю. Первое время по траве боялся ходить. Когда демобилизировали, сел на такси до родительского дома. На заправке остановились, до уборной метров 20, но шёл очень долго, потому что смотрел, как бы на мину не наступить…
Наш собеседник посмеивается, вспоминая забавные ситуации на гражданке: как перемахнул через забор, чтобы сократить путь, а оказавшись на чужом участке, вспомнил, что уже не на войне.
– Диковатый вернулся, – улыбается он. – Но это у меня было полгода, а потом как-то адаптировался.
И дело пойдёт!
Родители Камиля – преподаватели, и сам он до участия в СВО занимался репетиторством. А уже на фронте понял, что хотел бы работать с детьми, обучать, продолжить развиваться в этом направлении.
– Там мужчины очень часто обретают себя, как бы патетично это ни звучало. Кто-то понимает, что горит тем, чтобы чинить машины, другой себя находит в музыкальной сфере. Там Кулибиных столько! Там мужчины просто находят смысл своей жизни, грезят, что закончится СВО и они вернутся, займутся каким-то делом, – отмечает наш собеседник.
После возвращения Камиль снова решил открыть онлайн-школу, благо небольшой бюджет, оставшийся после службы, позволял. Воспользовался он и специальной программой «Своё дело» для начинающих предпринимателей из числа ветеранов СВО в крымском центре «Мой бизнес».
– Общественную программу разработали в Центре инноваций социальной сферы (ЦИСС). Очень благодарен. После обучения мне помогли попасть в реестр социальных предприятий, а это и налог 1%, и множество других привилегий. Я подумал, что с таким стартом надо развиваться, продолжать делать полезное, – отмечает Камиль.
Теперь он увлечённо помогает подтягивать подопечным оценки по математике, готовиться к проверочным работам, ОГЭ, ЕГЭ и очень радуется успехам своих учеников.
– Мне просто всегда нравилось с детьми работать. И в этом нахожу, скажем так, покой. Я же сам тоже преподаю, а не только руководитель предприятия. Работаю, чтобы максимально понимать, какие сейчас тенденции, что сейчас актуально и прочее. Просто нравится, – рассказывает он о своём деле.
При этом Камиль содействует усовершенствованию программ по социальному предпринимательству для участников СВО. Свои предложения он излагал и главе Крыма Сергею Аксёнову, и премьер-министру России Михаилу Мишустину...
– Программа «Своё дело» будет проходить по всем регионам России для всех участников боевых действий, которые стали предпринимателями. Получается, тыл немножко им укрепили. Теперь они вернутся – ещё и им поддержка будет, – говорит он о достигнутых результатах.
Своим опытом делится и с боевыми товарищами. После разговора с Мишустиным позвонил своему «сенсею» – учителю по снайперскому делу с позывным Колыма.
– Наконец-то можешь открыть бизнес, даже государство тебя поддержит. Там хорошие условия. Он сильно обрадовался, стал по фронту информацию распространять, мол, открывайте своё дело, государство поможет, там Шут постарался, – улыбается Камиль, с благодарностью вспоминая, как тот обучал его тонкостям снайперской работы, да и обычное человеческое общение с наставником.
Говорит он и о внутренних изменениях, которые произошли с ним за это время.
– Мне многие друзья говорят, что я стал ещё спокойнее. После боевых действий понял, что все проблемы в жизни, которые до этого были, – это вообще не проблемы. В принципе, у меня никогда в жизни уже не будет проблем, потому что есть с чем сравнить. Я стал гораздо надёжнее, рассудительнее, скорость принятия решения выросла многократно. Родители говорят, что повзрослел.
Борис СЕДЕНКО
