Этой весной в России заработала "Кинолаборатория полного цикла" — бесплатная образовательная программа Фонда поддержки регионального кинематографа для тех, кто живет вдали от столицы и хочет снимать авторское кино. Прошедшие отбор участники получают доступ к лекциям и мастер-классам от опытных кинематографистов, а также возможность подготовить свой будущий фильм: мэтры помогут разработать идею и концепцию, а авторы лучших проектов получат внимание экспертов индустрии. "Кинолаборатория" уже прошла в Челябинске и Новосибирске, на очереди — Великий Новгород, Благовещенск, Ярославль, Саратов, Сочи и Владикавказ.
К наставникам проекта присоединилась режиссер Анна Меликян — одна из главных героинь современного авторского кино, создатель претендовавшей на "Оскар" (2008) драмы "Русалка", сериала "Нежность", фильмов "Фея", "Звезда" и других. В беседе с ТАСС Анна Меликян рассказала о "Кинолаборатории" и о том, как живется сегодня авторскому кино. Также она поделилась мыслями о буме сказок в кинотеатрах, об одиночестве и дружбе людей с нейросетями, а еще дала совет молодым режиссерам.
— Анна, почему вы решили присоединиться к "Кинолаборатории"?
— Наконец пришло время, когда я начала задумываться о том, что пора посмотреть в сторону преподавания, в сторону студентов. В общем-то, долги надо отдавать, это нормальный взаимообмен: ты обучаешься, а теперь пора чему-то обучать или делиться опытом. Поэтому начала присматриваться к предложениям такого рода.
— Среди участников были профессиональные кинематографисты или те, кто только пытается шагнуть в индустрию?
— Были, я так поняла, разные. Они все начинающие, но некоторые уже что-то делают в этом направлении. А кто-то пришел совершенно из других профессий, как это часто бывает — люди уже с высшим образованием, но поняли, что хотят попробовать силы в кино.
— Чему вы обучали участников?
— Там был питчинг, на котором молодые кинематографисты представляли свои проекты. И на мне они как бы репетировали, сам питчинг должен был быть у них на следующий день, а я была в роли злого полицейского. Задавала неприятные вопросы, тем самым пытаясь помочь ребятам: чтобы они за этот день смогли исправить и сделать свою работу максимально хорошей для представления на питчинге.
Это полезный опыт, потому что сегодня киномир так устроен, что миновать этап питчингов не удается. У меня и самой они постоянно — мы тоже ходим в Минкульт, Фонд кино, представляем свои проекты. И это действительно какой-то особенный навык: по моим наблюдениям, 99% даже прекраснейших режиссеров не владеют им, потому что это совершенно другое какое-то искусство, ораторское. Не каждый режиссер умеет вот так на сцене, перед зрителями, начать защищать свой проект, рассказывать. Это всегда очень волнительно. Даже актеры волнуются, а человек, который не привык выходить на сцену и выступать публично, — тем более. Нужно обучаться этому навыку.
— Может, у вас есть какие-нибудь советы или рекомендации для тех, кому сложно даются питчинги? На что им стоит обращать внимание?
— Репетировать. Я думаю, не надо надеяться на то, что ты выйдешь, в потоке тебя озарит, и ты что-то грандиозное скажешь. Нужно подготовиться очень серьезно, записать или запомнить тезисы, решить для себя, что самое важное ты собираешься сказать. И, прямо как актер, отрепетировать, поскольку на питчингах еще и очень жесткий регламент по времени — ты за четыре минуты должен успеть показать презентацию, тизер, если он есть, рассказать о своем фильме. Поэтому надо засекать время секундомером и репетировать выступление, это помогает.
— Как вы думаете, есть ли сегодня кино в регионах или все сосредоточено только в столице?
— В большей степени, конечно, сосредоточено. Но, видите, вдруг происходят такие всплески, как якутское кино: оно вдруг проснулось, и теперь мы все смотрим на него, для нас это источник вдохновения.
Но вообще, судя по тому, как я послушала ребят, конечно, они все стремятся в Москву, в большой город, потому что это центр киноиндустрии. И даже один из проектов был про это — про молодого человека, который очень хочет приехать в Москву. То есть это желание "в Москву, в Москву" — оно никуда не делось и, видимо, всегда будет присуще человеку, который живет не в центре.
— Как вы считаете, с какими вызовами и какими возможностями столкнулась российская киноиндустрия за последнее время? В каком она состоянии сегодня — расцвета, упадка, начала чего-то нового?
— Знаете, я плохой аналитик… Но, поскольку я сама сейчас нахожусь в периоде, когда пытаюсь подготовить свое кино, я вижу определенно, что кино стало в основном продуктом кассовым. Наверное, какие-то смыслы еще возможны в сериалах, но в кино почти всех интересуют только финансовая модель и цифры. С тобой говорят на языке бухгалтеров, никто не говорит о творческой составляющей. В погоне за выгодной финансовой моделью как будто потеряно вообще само кино, то, что производится. И никакого отклонения от шаблона, который уже сработал. Поэтому если посмотреть на прокатное кино, там одни сказки, как из одной конторы выпущенные. Такое "сказочное" время.
— А почему выходят именно сказки и детские фильмы, с чем связан этот бум?
— С цифрами, с кассой, как я уже сказала. Потому что это самое надежное. Есть каникулы, детям надо смотреть что-то на каникулах. Это самый надежный бизнес. Все, ничего такого загадочного в этом нет. Это лучше всего продается, хотя вроде уже как-то упал этот рынок... Посмотрим, куда это приведет.
Невозможно же снимать только сказки. То есть детские сказки высокого уровня — это прекрасно. Но очень хотелось бы, чтобы было что-то другое. Пока мы не видим ничего другого. И поэтому есть ощущение, что мы в каком-то фильме ужасов, где вокруг только цветные сказки
— А что бы, например, вам хотелось видеть?
— Мне хотелось бы видеть абсолютно разнообразное кино. Кино для думающих взрослых людей, кино для молодых людей, комедии, ужасы, фантастику. Мне хотелось бы видеть просто разноплановое кино, не только сказки.
— Как на индустрию повлиял уход западных компаний? Может, вы как продюсер сделали какие-то наблюдения? Сложнее стало работать или появилось больше возможностей?
— Я продюсер только своих фильмов, поэтому в принципе это продолжение того, что я сказала. Ушли голливудские фильмы, и в этом смысле тоже наше прокатное кино, сказочное кино стало расцветать. Но при этом тому кино, которое я называю "со смыслами", стало сложнее. Потому что раньше у таких фильмов был выход на международные фестивали, после чего они могли тоже получать доступ к прокату в разных странах — их покупали. Это как будто небольшие деньги, но таким способом эти фильмы зарабатывали, у них была возможность тоже существовать, и продюсерам была хоть какая-то выгода производить такого рода кино. Сейчас этот путь закрыт. Поэтому фильмам — осмысленным и при этом недешевым — стало очень тяжело.
Я верю в то, что будут появляться яркие дебюты, потому что действительно Минкульт поддерживает дебютантов, и снять первые фильмы с друзьями за небольшие деньги — это все можно. Наверное, в этой области будут какие-то прорывы. Но фильмы с нормальными бюджетами, осмысленные, я думаю, что они умрут
— Раз мы коснулись международных фестивалей, как вы относитесь к успеху Юры Борисова? Вы ведь работали с ним на съемочной площадке — как вам кажется, как ему удалось так зацепить западную публику?
— Момент судьбы никто не отменял, поэтому мы можем как угодно анализировать ингредиенты успеха… Во-первых, давайте скажем, что он действительно очень одаренный актер. Но на это могут возразить — "одаренных актеров у нас много". Ну, не так, кстати, и много… Я не знаю, что тут анализировать. Вся эта история с "Анорой" — она просто судьбоносная. Я не думаю, что Юра это предвидел и это какой-то математический ход просчитанный — попасть в такое кино, чтобы потом покорить Запад. Нет, это как чудо. Значит, его путь такой.
Я, конечно, ему желаю покорить и мировой кинематограф, и чтобы у него появлялись интересные роли. Потому что он большой молодец — он не снимается в чем попало, несмотря на то что его очень много. Он как будто бы очень серьезно подходит к выбору ролей, почти не промахивается. Надеюсь, он продолжит так же и в мировом кино, потому что кино мировое тоже бывает разное — и хорошее, и плохое. И надеюсь, он украсит собой какой-нибудь прекрасный фильм, и мы будем за него радоваться и гордиться, конечно же.
— Возвращаясь к разговору про кино: фильмов про любовь, романтических комедий стало выходить гораздо меньше, чем, например, в нулевые. Многие пересматривают старые, они же выходят в повторный прокат. Почему так?
— А я вам задам другой вопрос — не только про романтические комедии. Вы вообще за последние годы на экране — я сейчас не про сериалы — много классных фильмов посмотрели? Вот и все. Это не имеет отношения к ромкомам. Это истребление в принципе кино для экранов.
— Как вы думаете, кинотеатры вообще останутся или все перейдет на стриминги?
— Этого я не знаю. Мне кажется, кинотеатры будут существовать. Все-таки человеку всегда нужен какой-то экшен, какое-то развлечение — выйти из дома. И слава богу, что пока у человека есть такой позыв, что ему еще хочется выйти из дома и куда-то пойти. И мы видим сегодня расцвет театров, потому что это что-то живое. Людям хочется сегодня соединяться вместе в каких-то пространствах и смотреть на живое. Это тоже очень понятно, кстати.
Если человек совсем замкнется в себе, это грустная история. Как мы видели во многих фантастических фильмах, человек останется просто обставленный гаджетами
Это человек будущего, которому нет необходимости выходить из дома, потому что все необходимое, в том числе навык общения, он получает, сидя дома перед компьютером. Похоже на то, что мы к этому все идем, но, конечно, это страшное будущее. Поэтому я желаю, чтобы кинотеатры подольше жили.
— Во многих ваших фильмах проходит тема одиночества. Современные люди одиноки, как вы считаете?
— Мне кажется, эта тема усиливается. И, как я уже сказала, мы будто бы идем к образу этого человека, обставленного гаджетами, которому никто не нужен. Понятно, что это произойдет не завтра, но как будто послезавтра уже произойдет. Мы уже встали на этот путь. Это одиночество, конечно, ощущается. Одиночество человека сегодняшнего — оно есть, оно уже зримо, его можно прощупать.
В принципе, человек — это существо одинокое. Это иллюзия, что мы не одиноки: мы рождаемся одни, уходим одни. Но моменты коммуникационные помогают нам жить. Но, видите, уже теперь угроза нависла и над ними.
— А как вам это явление, что люди общаются, дружат с чатом GPT и другими нейросетями, воспринимают их как советников, приятелей?
— Конечно, это тоже страшно, это ощущение какого-то ужаса. Но вот я думаю, почему так происходит? Потому что это какие-то идеальные собеседники. Вообще терпеть другого человека — это достаточно непросто. Человек всегда — это характер: тут люди со своими не уживаются, а так еще каких-то посторонних терпеть. Это энергия, не всегда тебе там приятно… А у чата GPT нет этой энергии, он с тобой не спорит. Как будто бы меньше помех, да? Да, но зато путь в одиночество.
— Анна, вы сейчас работаете над каким-нибудь фильмом или сценарием?
— Я пытаюсь, да. Вроде как нахожусь в подготовительном периоде нового фильма.
— Можете рассказать, какая у него тема, или это пока секрет?
— Не то что секрет, я питчинговала его в Фонде кино (фильм "Дива" про девочку-вундеркинда, которая в 11 лет становится звездой театра и сталкивается с завистью взрослых оперных див — прим. ТАСС). Но просто тяжело идет в связи со всем, что я уже до этого сказала. Поэтому до конца никогда нет уверенности, что дойдешь такой тяжелый путь. Дойду, сделаю, потом расскажу.
— А есть ли темы, к которым вы хотели бы подойти в кино, но пока не решались?
— Нет, такого нет. Наоборот, есть какие-то темы, которые я бы точно не затрагивала, не хотела бы в них копаться. А темы, которые мне интересны, наоборот, — я каждый раз разыскиваю, что это может быть, чтобы мне туда на несколько лет погрузиться. Если появляется такая тема, то, как правило, начинаешь в ее сторону идти.
— Не так давно в одном интервью вы сказали, что считаете себя человеком порывов, а не дисциплины, поэтому делаете на 10% от своих возможностей. Вы себя не ругаете за это? Как вам с таким подходом живется, когда все вокруг заточены на достигаторство?
— Я вроде тоже заточена, но просто природная лень тормозит. Но это объективная оценка. Хотя, возможно, про меня сторонние люди скажут, что я очень дисциплинированный человек. То есть дисциплина вроде во мне присутствует, но при этом я чувствую, что я действительно мало делаю, что мне сложно заставить себя сконцентрироваться, убрать сторонние мысли. Допустим, засесть и полдня заниматься тем, чем мне нужно заниматься, а не 15 дел параллельно делать. Вот это отсутствие концентрации и дает то, что результаты намного меньше. Потому что результат всегда там, куда направлена энергия, где концентрация, где фокусировка.
У меня сложности с этой фокусировкой. Поэтому я делаю как-то действительно в порывах — тут немножко, там немножко, и что-то в итоге получается. Но, конечно, я работаю над собой, заставляю себя. Зная этот минус, пытаюсь его исправить.
— Какой совет вы хотели бы дать себе в начале карьеры?
— Верить в себя, потому что с этим тоже у меня есть проблемы. Не сомневаться, потому что очень много сливается энергии в сомнения. Быть смелее, бесстрашнее, идти напролом. Эти качества вообще очень важны для того, чтобы сдвинуть с места любое дело. И побольше работать, конечно, да.
— А есть ли совет для молодых режиссеров в целом? Может, конкретно для девушек-режиссеров? Насколько для них отличается путь в режиссуру?
— Я же не знаю, какой путь у мужчин, поэтому не знаю, чем он отличается. Совет какой? Совет у меня молодым всегда один — читать, развиваться, смотреть. Мне очень хочется, чтобы приходили следующие поколения, были бы умными, развитыми. Мне кажется, если ты работаешь со смыслами, то ты обязан просто сам по себе быть развитой личностью, всегда расширяться, продолжать обучаться, не останавливаться в процессе развития никогда.
